<= На основную страницу

ИЗ СТИХОВ 2019 - 2020 ГОДОВ




          *   *   *

Медлительное шведское кино
Такую в нас приоткрывает нишу,
Где часто страшно и порой темно.
«Зависишь ты от Бога?» – «Не завишу».

Ведёт крестьянин черного коня.
В пространстве укороченного света
Нет сердца холодней, чем у меня
И нет страны печальнее, чем эта.

Зато – какое лето! Даже смерть
Ждёт осени и отпускает душу
На остров, к морю, поглядеть на свет.
«Не разрушай иллюзий!» – «Не разрушу».

Азарт и похоть, взятые взаймы,
Взращённые не здесь, а в южных странах,
Два гордых «я» соединяют в «мы»
Скупой, короткой вспышкой на экранах –

И гром гремит. Меняется масштаб.
И почтальон, сойдя с велосипеда,
Под крону ели отступает, слаб,
Похож на краба, не похож на шведа.

И сразу веришь, что за этим есть
Намёк на состоявшуюся встречу,
Что месть созрела – и какая месть!
«Ты мне ответишь честно?» – «Да, отвечу».

2019


СОСЛАГАТЕЛЬНОЕ НАКЛОНЕНИЕ

История не знает сослага...
Какая ерунда! - конечно, знает.
Пускай фактограф скромно выбирает
Суждение не выше сапога,
Тот, кто способен выкрикнуть: «Ага!
Не так уж и смертельна эта наледь»,
Дерзает и, рискуя, выползает
По кромке на другие берега.

Туда, где время замедляет ход
И вдруг - летит, пути не разбирая,
По просекам, болотам, пустырям,
Лавирует среди камней и ям
С надеждою, что если повезёт,
То, может быть, и вывезет кривая.

2019


              *   *   *

Слишком слаб ещё лёд на реке,
Чтоб коньки надевать. Мне же проще:
Без напруги пройдусь налегке
Мимо фермы и зябнущей рощи.

Ветра нет, и морозец не зол:
В тёплой куртке и тёплых ботинках
Обретаю внезапный резон
Видеть мир как на детских картинках.

Вот блистают под солнцем дома –
Разноцветные плоские пятна.
Необычная яркость дана
Им сегодня, за что – не понятно.

Вот газоны с бесцветной травой –
Блеклый фон на эскизе потёртом;
Вот кустарник – конечно, живой –
Притворившийся на зиму мёртвым.

Вот с собакою на поводке
Человек мне навстречу шагает.
Мир, задуманный в черновике,
Ранний замысел свой излагает.

Значит, надо сегодня и здесь
Дать ответ, безусловно и сразу:
В чём гармония? В этом и есть! –
В повторенье привычного глазу.

Нам нужны уверения в том,
Что пока существуют устои,
И опорное слово «потом» –
Столь же явное, сколь и простое.

Вдох и выдох, шаги, кровоток.
Дальний гул – это поезд за рощей.
Слаб покуда на речке ледок,
Но становится крепче и толще.

2019


ПЕСНЬ О ЗАЙЧИКЕ

Выходит зайчик погулять.
Над ним – безбрежные просторы.
Звенят космические хоры.
Нет, он о ящике Пандоры
Не знает и не хочет знать!

Ему не страшен серый волк,
Пускай себе крадётся следом.
Он филосОф, а страх неведом
Привыкшим к мысленным победам
И в логике познавшим толк.

Жуёт он сочную траву
И мыслит: своевольным квантам
Не по пути с суровым Кантом,
Подобно антидепрессантам
Они дают нам наяву

Великий праздник грёз без страха.
Рабы не мы, мы не рабы.
Детерминизму без борьбы
Не сдамся. Я творец судьбы,
Я заяц, а не горстка праха!

Легко тому, кто под кустом
Листом клубничным промышляет,
Кто вероятность исчисляет
И о великом размышляет,
А не о низком и пустом.

Нет, он не хищник, он иной –
И помыслом, и по натуре.
И в жизни, и в литературе
Он никогда не ищет бури,
А только сути травяной.

При этом летом и весной
Горит он страстью благородной:
Совокупляясь с кем угодно,
Он мыслью делится свободной
Лишь с Ней, с любимой, с ней одной,

С той, чья слеза как бирюза,
Кто, на чужой овёс не зарясь,
Жуёт младой ромашки завязь...
Вдруг, размечтавшись, видит заяц
Волчищи хищные глаза.

Здесь отвлекусь. Не правда ль, мы
(Как мысль привычная – в трюизм)
Впадаем в антропоцентризм? –
И раздробив десятком призм
Прозрачный свет на сгустки тьмы,

Концы понятий прячем в воду,
Что может быть сопряжено
С желаньем спрятаться на дно...
А ведь могли б давным-давно
Постичь мы заячью природу!

Могли б, отринувши клише
(Мол, заяц трусостью отмечен),
Узреть за вывертами речи
Всю глубину противоречий,
Присущих заячьей душе.

Он по натуре не раскован,
Но мыслью он – в таких мирах,
Где сердце замирает: «Ах!»
Ему намного ближе Бах,
Чем, скажем, Вагнер и Бетховен.

Он скромен истинно, не для
Успеха светского и понта,
Он позитивен (в смысле Конта),
Мы насмехаемся, но он-то,
Травинку надвое деля,

Он возвышается над нами
Как некий нравственный маяк.
А мы? А мы-то кто? Да так –
Всего лишь кодла забияк,
Волков страшнее временами.

Да, кстати, что там волк? Стоит
И взором зайчика съедая,
Зачем-то медлит. Шерсть седая
Вся вздыбилась. А вдруг – святая –
В нем волчья совесть говорит?

Он думает: «Есть мир иной,
Есть Тот, пред Коим я предстану,
Когда гоняться перестану
За дичью. В вышнюю поляну
Мой дух вернётся озорной,

Чтоб побежать себе вприпрыжку
Под мелодичный перезвон
Туда, где свет со всех сторон...
И вот тогда-то спросит Он:
А помнишь ты того зайчишку?»

Но голод совести сильней –
Ведь мозгу шлёт желудок стимул,
И, взором говоря: прости, мол,
Волк пастью щелкает красивой –
И заяц исчезает в ней.

И всё, казалось бы. Во мрак
Жизнь заячья ушла с концами.
Зайчишка съеден. Он не с нами.
К чему теперь играть словами?
Ан, погодите: всё не так!

Чай на дворе не пятый век
С его религиозным рвеньем –
Живущим ныне поколеньям
Сподручней квантовым ученьем
И благость измерять, и грех,

И честь, и доблесть, и почёт,
И путь сквозь Космос к дальним Землям,
И то, что стало мифом древним...
Давайте же с почтеньем внемлем,
Тому, что физика речёт.

Как обустроен микромир?
Трудна, конечно, эта тема,
Но – вероятностная схема
Лежит в основе. Словно клемма
Дрожащая – ну что твой сыр

В вороньем клюве глуповатом,
Как призрак тучки над горой,
Как нерешительный герой –
Непредсказуема порой,
Капризна, словно мирный атом.

Что – вероятность для меня?
Число не больше единицы.
Порою надо повозиться,
Чтоб вычислить её, дивиться
Порою можно ей два дня,

Но всё ж – не больше чем число.
А вот для физика – иначе:
Нет для него сложней задачи
Понять: так что же это значит:
Могло – и не произошло?

Вот что не может он смекнуть:
Куда девается возможность
Несостоявшегося? Ложность
Реалий. В этом-то и сложность –
Где здесь физическая суть?

А физик – вовсе не дурак,
Он страстен и учён. Он, кстати,
Порой сильней, чем математик,
Где надо возвести в квадратик.
И физик рассуждает так:

Всё, что могло быть, где-то есть.
Оно бесспорно существует.
Не видим – сделаем иную
Вселенную. А дальше? Ну и...
Всё! Эврика! Миров не счесть!

Миров – континуум с довеском,
И где-то есть средь них такой,
Где волк, мотнувши головой,
Не тронул зайку – и тропой
Пошёл своей, прямой и резкий,

Как кем-то сказано в стихах.
Забыли? Будет – напрягаться:
Цитатность текста – не богатство.
Вернёмся к зайцу. Ибо зайца
Уже почти оставил страх.

И в той Вселенной, где опять
Он жив, он бытие восславил,
Лист дожевал и взор направил
Куда-то ввысь. О, мудрость правил!
Выходит зайчик погулять.

2019


              *   *   *

И это ничего, что плохо спится,
А снится нечто скользкое, как ёрш,
И ничего, что колет в поясницу,
Когда, забывшись, резко вдруг встаёшь.

И ничего, что утро предъявляет
Тоскливую заявку на весь день,
И ничего, что мало удивляет
Обилие недобрых новостей.

И ничего, что мой рабочий столик
Похож на свалку, а не на верстак,
И ничего, что ничего не стоит
Сказать об этом мельком, просто так.

Всё ничего. И скоро я пойму,
Когда всё ничего, всё ни к чему.

2019


              *   *   *

Сосед мой, что живёт напротив, –
Худой японец средних лет.
Он с очевидностью невротик
И – допускаю, что поэт.

Его дворняга ненавидит
Меня, и этот странный факт
Мне в высшей степени обиден,
Поскольку я люблю собак

Любой породы и раскраски,
Люблю – особенно дворняг.
А тут – рычанье вместо ласки
И злоба, злоба. Как же так?!

Но я смирился: что за диво? –
Пёс, как хозяин, нездоров.
Быть знаменитым некрасиво,
А он японец. С островов.

2019


              *   *   *

Сиянье тёплое обманывает глаз,
Мороз назойливо покусывает уши,
И – неизбежная, как смена лунных фаз –
Вновь вспоминается одна шестая суши.
Смеяться хочется... нет, плакать... нет, дрожать!
Пружина старая внутри, как прежде, сжата.
А жизнь мятущуюся трудно удержать
Без кинокамеры и фотоаппарата.

2019


         *   *   *

Тоска чистейшего разлива
Без всякой примеси причин.
«Давай, решайся: либо – либо.
Всё, расписался – получил».

Теперь она с тобой надолго,
Вслепую ищет берега –
Как, скажем, Кама или Волга,
Большая длинная река.

Лишь миновав все захолустья
И обогнув все острова,
Она на выдохе, близ устья
Расколется на рукава.

И будет лёгкая нехватка
Чего-то нужного в груди...
«Хорош, не нарушай порядка –
Раз нет вопросов, проходи».

2019


         *   *   *

Бесконечные разговоры
Атланта с кариатидой.
Никогда не видевшие друг друга,
Стоящие спиной - вечно спиной - друг к другу,
Но не соприкасающиеся,
Потому что большая колонна,
За которую они в равной мере несут ответственность,
Объединяя их целью, физически разъединяет,
Они беседуют.

Бесконечные разговоры
Атланта с кариатидой -
О чем они? Обсуждать жару и холод
Им, я думаю, давно уже надоело,
Пейзаж, который они наблюдают,
Пересказан друг другу так точно
И с такими подробностями,
Что каждый из них представляет
То, что видит взаправду, и то, что узнал от другого,
Одинаково точно.
Но молчать - удивительно скучно.

Бесконечные разговоры
Атланта с кариатидой:
Да, они говорят о любви. Иногда о плотской,
Но значительно чаще - о возвышенной, бестелесной.
Что тела? Их античное совершенство -
Вероятно, поддельно. К тому же их род занятий
Вызывает с годами досадную однобокость.
А любовь бестелесную можно обдумывать вечно,
Так же, как обсуждать. Надо лишь напрягать вниманье,
Чтобы не повторяться и себе не приписывать мыслей,
От другого услышанных раньше.

И они занимаются этим. И с каждым прошедшим веком
Делаются их лица загадочней и умнее.
А тела не меняются, но становятся архаичней.

2019


 

        АБСТРАКЦИЯ №1125

Фастів, Козятин, Калинівка, там вже і Вінниця.
Porter, then Harvard, then Central, my Kendall is next.
Я эту жизнь проиграл, а другой не предвидится,
Часть гипертекста из текста уходит в подтекст.

В этом контексте, сколь часто пасьянс не раскладывай,
Вряд ли получится благоприятный исход.
Рабгородок, Ростсельмаш, а потом – Александровка,
Кизитеринка, за ней уже Стеклозавод.

Морось и морок, мороз и маразм – как уж схватится.
Вечно часы отставали, а нынче спешат.
Школьница-жизнь вырастала из старого платьица,
И бугорки превращались в роскошный ландшафт.

Ich liebe dich. I love you. Так, кохаю, гарнесенька!
Новый маршрут возникает на каждом витке.
Спой же мне песенку – как, поднимаясь по лесенке,
Мы оказались на тёмном глухом чердаке.

Это – конечная. Столб и фонарь неприкаянный.
Кресло потёртое, тумбочка, книжка, кровать.
(Текст неразборчив.) На що ж ми до бісу чекаємо?
What are we waiting for? Есть ли на что уповать?

2019


 

        АБСТРАКЦИЯ №1126

Пакуем в штабеля потерянное время:
За каждый кубометр – пять девяносто пять.
Я подсчитал вчера (возможно, и неверно),
Что пару лет ещё придётся паковать.

Напарник мой суров и малоразговорчив,
В короткий перерыв не вымолвит двух слов.
Я знаю он из них, из питерских рабочих,
С рождения угрюм и с детства нездоров.

Потерянное им, потерянное мною –
Не важно, смотрим лишь, чтоб правильно легло.
Безумье отдаёт ночной голубизною.
Мы здесь уже давно, мы знаем ремесло.

Закончится наш труд – и поминай как звали!
Нам некуда спешить, однако мы спешим.
Нас посещает лишь шофёр на самосвале:
Он крепок, невысок и тоже нелюдим.

Мы грузим вместе с ним дневную норму в кузов,
Он машет нам рукой – и мы идём в барак.
Там – каша, сало, хлеб, короче – ешь от пуза.
Но я почти не ем. Не знаю, просто так.

2019


              *   *   *

                Неловкое движение, сделанное Вронским, сломало ей спину.
                                    Лев Толстой
Не лошадь виновата, а ездок.
Блестит за камнем тающий ледок,
Лес к озеру стоит вполоборота,
Рисуя на воде автопортрет.
Простор для боли есть – была б охота.
Плохим вестям – всегда приоритет.
Средь пышных туч – безумье синевы,
А те, кто умер, навсегда мертвы.

Хороший конь умнее ездока.
Слои подземных вод исподтишка
Находят путь, от наших взглядов скрыты.
Биочасы командуют: «Дыши»,
И мысли, словно чёрные термиты,
Подтачивают здание души.
Природа просыпается, и в ней
Движенье начинается с корней.

Ты ищешь смысла? Он к тебе придёт.
Из водопроницаемых пород,
Фильтруясь, делаясь светлей и чище,
Вода уходит в подлежащий слой.
И должен ты ещё до темнотищи
Договориться, хоть с самим собой.
Вверх по стволу течёт холодный сок.
Не лошадь виновата, а ездок.

Что мы? Ничто. Но кто же, как не мы?
Программа почкам задана с зимы,
Теперь они должны дождаться влаги
И сверху, с неба получить «добро».
А осторожность требует отваги,
Трактуемой природой как синдром.
Неужто опыт нас не подведёт
И взрыв зелёный вновь произойдёт?

Тяни за нить, надейся на ответ –
И смысл к тебе придёт, а если нет,
То это ты ошибся, а не рифма.
Хороший конь не сбросит седока.
И биоритм недаром говорит нам,
Что скорость правильна и цель близка.
Не нервничай, не дёргайся зазря –
Доверься звуку, проще говоря.

Плохим вестям – всегда приоритет.
Но знание, как учит Эпиктет,
Освобождает нас от уз духовных,
Как старый снег смывает новый дождь,
А потому – иди куда угодно,
Но только сознавай, куда идёшь.
Апрель грядёт, за ним, глядишь, и май.
Доверься звуку – но запоминай.

Есть Книга Мёртвых. Где-то есть Тибет.
Но кто вошёл в Тибет, того уж нет.
Он, может быть, появится опять,
Буддисты верят, что наверняка –
Да алгоритма, чтоб его узнать,
Нет ни в одном компьютере пока.
И лучшая из всех альтернатив:
Не унывай. Живи, покуда жив.

2019


              *   *   *

Смутно, смутно у меня на душе,
Странно, странно на душе у меня –
Словно бесы учинили фуршет
И толкаются, друг дружку кляня.

То шушукаются в разных углах,
То сойдутся вдруг все вместе опять,
И сметают что стоит на столах,
Шум стоит – а ничего не понять.

Люстра тусклая так низко висит,
Что цепляются рогами они.
И я слышу, как стенные часы
Громко тикают для всей чертовни.

Я их вижу, а они меня нет,
Я как будто бы гляжу с потолка.
Те часы, что им стучат на стене
Я б замедлил, да не в силах пока.

Мне б их речи удалось разобрать –
Я и слышал их почётче сперва –
Но мешает слуховой аппарат,
Что мешает в одну кучу слова.

И куда мне против них, старику,
Я давно уж так, для виду, храбрюсь.
Ну и понял бы – а что я смогу?
Ладно, строят они козни – и пусть.

На хвостах у них расчёсана шерсть.
Поздно понял я, что корм – не в коня.
Смутно, смутно у меня на душе,
Страшно, страшно на душе у меня.

2019


              *   *   *

Тень пифагоровых скрещённых площадей,
Намёк на двойственность в суждениях бабульки,
Пример занятия поверхностных людей,
Идей инфляция, клише игры в бирюльки,
Силки для девушек, проверенный магнит,
Извечный конкурс «кто кого заговорит»,
Обман партнёров при расписывании пульки –
Скажи, поэзия, и что ж в тебе манит?

2019


              *   *   *

Речные ласточки – с их чёрно-сине-белым
Слепящим росчерком – носились над водой,
Каким-то следуя для нас не ясным целям,
Играли скоростью и силой молодой.

Они такие пируэты вытворяли,
Что глаз терял их так же быстро, как ловил.
Как жизнь манит, когда она ещё в начале,
Как жизнь томит, когда теряет пыл!

Над мелкой речкою размашистая стая
С безумной скоростью вершила кавардак.
Как жизнь естественна, когда она простая,
Как жизнь мучительна, когда в ней всё не так!

Летящих ласточек глазами провожая,
В пустых банальностях запутывался я.
Как жизнь стремительна, когда она чужая,
Как жизнь медлительна, когда она своя!

Мелькали птицы, как мои воспоминанья
О тех, кого я недостаточно любил.
Они являли совершенство ускользанья –
И взгляд терял их так же быстро, как ловил.

2019


              *   *   *

Вот так – словечком, прицепившимся к гортани
(Уже не вытолкнуть и не втянуть назад),
Вот так – молчанием о всем известной тайне,
Вот так – экзаменом на право входа в ад,
Вот так – субсидией от нищего для принца,
Так – братской помощью зайчонку от орла,
Числом неясным меж нулем и единицей,
Дрожащей капелькой (набухла? – ну, пошла!),
Секундной паузой на свадебном веселье,
Пунктиром памяти – да это ж благодать! –
Лишь так имеет смысл на самом деле
И жить, и чувствовать, и смерти ожидать.

2019


              *   *   *

Синий холод. Свежие сугробы.
В кисею закутанный вокзал.
Ничего бы не произошло бы,
Если б я тогда не опоздал.

Не было б ни встречи, ни прощанья,
Ни большого майского дождя,
И цикады б так не верещали
В августе, итоги подводя.

Не было бы Сашки-сумасброда,
Болтовни втроём, наперебой.
И средь счастий всяческого рода
Не было б такого, как с тобой.

Но троллейбус дёргало, болтало,
Он дрожал, вибрировал, скрипел.
Снег валил – и был сильней металла.
Потому-то я и не успел.

2019


              *   *   *

Когда ребёнок узнаёт, что смертен,
Он неизбежно должен испугаться,
И с той же неизбежностью он должен
Потом привыкнуть. А иначе как
Он может жить и радоваться жизни?
Мы тем и отличаемся от белок,
Что только на одном животном страхе
Не вытянем, по крайней мере – в детстве.
И он живёт, и делается старше,
Бьёт по мячу летящему ракеткой,
И радуется точному удару
И сердится, когда не попадёт.
Он пробует табак, ломает руку,
Хоронит бабушку, обманывает друга,
Теряет девственность, переезжает в город,
Где никого не знает. Совершает
Свои непоправимые ошибки.
Он постепенно сознаёт, что деньги
Всего ценней тогда, когда их нет.
О смерти он не думает. По сути –
Он верит, что её не существует,
Хотя признаться в этом означало б
Немыслимую детскость проявить.
Он к ней привык. И собственные дети,
Услышав от него о том, что смертны,
Удивлены его спокойным тоном,
Пугаются, но прячут свой испуг.
Он учит их взрослеть, считать до сотни,
Бить по мячу летящему ракеткой
И радоваться точному удару,
И не сердиться из-за неудач.
И как-то постепенно начинает
Ценить и видеть призрачные вещи:
Способность птицы исчезать в пейзаже
И оставаться голосом; возможность
Не спать и не пугаться, что не спишь
Когда положено; чужих собак и кошек;
И даже просто – непогожий день.
И может быть впервые после детства
Он узнаёт, что он и вправду смертен,
И радуется этому, поскольку
Все в мире смертно, а не только он.
Он продолжает жить, он ест картошку,
Он узнает о новостях последних
И думает о мире (мир безумен),
Бьёт по мячу летящему ракеткой,
Промахивается, но всё же бьёт.

2019


              *   *   *

Время сирени, лучшее из времён –
Долгие три недели, когда задаром
Нас наяву посвящают в блаженный сон,
Где не бывает мёртвых и все – по парам.

Запах, и снова запах – какой повтор:
Куст под окном всесилен, букет – в жилище.
Молодость возвращается, но не в том
Виде, в каком сложилась, а много чище.

Ну а когда уж дождик и капли на
Гроздьях её, то жизнь до конца ясна.

2019


              *   *   *

Поскольку я не склонен к аллергии
От буйного цветения кустов,
То эти грозди – сочные, тугие –
Вдыхать готов и впитывать готов.
Дождливый май – отложенная сага,
Есть выбор: кого хочешь выбирай.
Край Ойкумены – это край оврага,
В моём краю – их непочатый край.
На каждом из цветков – по крупной капле,
Прозрачной, но питательной, как мёд.
А злая вечность жёлтым глазом цапли
Взирает сверху. И зачем-то ждёт.

2019


              *   *   *

Есть грань, из-за коей – при всех допущениях –
Сюда не дотянется свет.
Куда расширяется наша Вселенная?
Что – там, где пока её нет?

Кто время снабдил при рождении времени
Набором двойным хромосом?
К горячему лбу прижимаясь коленями,
Качался ли плод, невесом?

Природа задолго до жабр или щупальцев
Была и умна, и жива.
Насколько ж убоги, пошлы и бесчувственны
Все сущности сверх естества!

Из трёх измерений нам шеи не высунуть,
Отсутствует в Лувре Грааль.
Есть радости ярче, чем поиски истины,
Но чище найдутся едва ль.

2019


              *   *   *

День – пасмурный, но все-таки не серый.
Тепло на солнце, холодок в тени.
Пять тысяч лет назад, до нашей эры,
Случались, может быть, такие дни.

И наши предки, босиком, в овчинах,
Войдя гуськом в насупившийся лес,
Не размышляя много о причинах,
Большому зверю шли наперерез.

Не славы ради – в поисках добычи,
Тишком, молчком – чтоб духов не спугнуть –
Шагали, головы склонив по-бычьи,
И мимоходом открывали суть.

Друг с дружкой крепко связанные в деле,
Шагали, сжав копьё или топор,
И жизни их на ниточке висели.
А впрочем, наши – так же, до сих пор.

2019


              *   *   *

Итак, мы стали старшим поколеньем:
Нормальный ход событий. И теперь
Все те, кто младше, без большого рвенья,
Но вежливо придерживают дверь
И ждут, чтоб мы прошли. И в самом деле –
На выход первым – нам. Вопросов нет.
А то, что мы плетёмся еле-еле...
Пусть подождут – таков уж этикет.

2019


              *   *   *

Только голос, гитара да лёгкий надрыв,
Только искренность (часто не в меру),
Только воля до боли, игра без игры,
Только вера в Святую химеру.
Только вера в удачу, в счастливую масть,
В то, что случай – надёжнее Бога.
До великих высот нас возносит романс,
Пусть в нём правды не очень-то много.

Здесь признанье прямое – ударом под дых,
Здесь любовь – назовём её всуе –
Убеждает легко маловеров любых
Тривиальностью с музыкой в сумме.
Может смысл спотыкаться и рифма хромать -
Лишь бы звучность не сильно страдала.
В недоступные дебри уводит романс,
Хоть в нём логики в общем-то мало.

Если кажется, что невозможна весна
И мороз сразу сменится зноем,
Если дышит отчаянье возле виска,
Намечая движенье сквозное,
Надо к самому дну опуститься и – раз! –
Что есть сил оттолкнуться ногами.
В те пучины, куда нас ввергает романс,
Никогда не посмели б мы сами.

Всё, что с нами случилось, что будет потом,
Всё, что мы распознать не сумели,
Мы предвидим, и вспомним, и переживём –
В облегчённой, конечно, манере.
Как слезу не смахнуть, не понять эту власть,
Не принять с этой силой соседства?
До великих высот нас возносит романс,
Применяя простейшие средства.

2019


              *   *   *

Отодвинута жизнь на задворки.
Что – из лакомств? Сушёные корки.
Что в театре? Естественно, пытки.
Как – актёры? Азартны и пылки.
Ну а зрители? В полном восторге.
Как там солнце? Встаёт на востоке.
Слава Богу, хоть здесь – без сюрпризов!
Запад слаб: не ответит на вызов.

2019


              *   *   *

Ничего не получится: сдайся, отстань, отступи.
То ли пёс на цепи, то ли злобное эхо в степи,
То ли память-развалина служит источником лая.
Ничего не получится. Кто-то же предупреждал,
Что в конце-то концов осторожность — начало начал.
Не послушался? Вызвал обвал, сам того не желая.

2019


              *   *   *

В те времена, когда все знали всех,
Я никого не знал. Теперь не страшно
Признаться в этом. Из Новочеркасска
На электричке ездил я в Ростов,
И долгий путь мне нравился. Весною
Дон разливался. Тёмная вода
Почти до горизонта доходила.
Я никого не знал. Порою было
Обидно и мучительно тогда.

В те времена был в каждом дне момент
Необычайной важности: заходишь
В подъезд – и вот он, твой почтовый ящик,
Должно же быть письмо! И если есть,
Как быстро с ним взлетаешь на четвёртый
Этаж, как быстро, разорвав конверт,
Проносишься глазами от начала
До самого конца, как быстро прячешь
От самого себя! – чтоб вновь прочесть
Когда все спят и дома тихо-тихо.
Как говорится, не было бы лиха,
То не было б и счастья. Счастье есть.

Там, в той стране, название которой
Теперь уже с трудом могу припомнить,
Я получал прекрасные посланья
Исполненные дружества и боли,
Иронии, отчанья, безумства,
И попросту прекрасные без всяких
Сопутствующих качеств. Их писали
Как я не знающие никого
И никому не ведомые люди.
Я напрягался, продираясь через
Их почерка, вникая в закорючки,
В то, что писалось в спешке, между делом,
В трамвае тряском, иногда – утайкой
От грозного начальства, иногда –
В усталости, часа в четыре ночи.
И в том, что там противилось уму,
Старался я, поднаторев в сноровке,
Отшелушить невнятность от шифровки.
Кто жил тогда, тот помнит – почему.

И вот, в иные времена, когда
Никто не знает никого, сижу
И пальчиком вбиваю в телефон
Что вздумается. Ни к кому, по сути,
Не обращаясь. Думая при этом,
Что мне никто, понятно, не ответит
Большим письмом недели через три.
Печально думая? Скорее – равнодушно.

2019


              *   *   *

С печальным гляжу интересом:
Когда же прогнётся каркас
И смятая собственным весом
Обрушится вечность на нас?
Очищен от всякого мяса,
Останется мира скелет,
В котором есть скорость и масса,
А мысли заведомо нет.

2019


         *   *   *

Бреду вдоль мелкого пруда,
Гляжу на ряску.
Вечнозелёная вода
Меняет краску.

Лягушечье брекекеке,
Коакс, куука...
Слышна дорога вдалеке,
А так – ни звука.

Ни бабочки, ни стрекозы,
Ни даже мушки –
Курс лекций «Повторим азы»
Для неимущих.

Уходит день, снимая жар,
Но помаленьку,
Примером, может быть, служа
Нам – поколенью.

Я трогаю кусты прутом –
Без цели, просто.
Иду и думаю о том,
Что день принёс мне.

И как всегда, и как везде,
И как обычно –
Обилье скверных новостей
Уже привычно:

И чисто личных, и больших,
И планетарных –
Неважных новостей, плохих,
Совсем кошмарных.

Лягушка квакнула, слышна
Вдали дорога.
Не то чтоб каждая страшна,
Но в сумме – много.

Бреду вдоль мелкого пруда,
Уже не жарко.
Не сжиться с жизнью без труда,
А бросить – жалко.

Ведь есть в ней что-то кроме слов
Тоску несущих
И неизбежных комаров
Кровососущих.

Ведь общий корень – у стыда,
Любви и ласки.
Стемнело. Черная вода.
Не видно ряски.

Есть сумма «против», сумма «за»,
Но их помимо
Есть близорукие глаза
Моей любимой.

Ведь есть традиции запас,
Который нужен.
Звонит мобильник. Поздний час.
Пора – на ужин.

Мы мир не сделали умней,
Своё профукав,
Но страшно – только за детей.
Точней, за внуков.

2019


              *   *   *

Океан избавляет себя от излишней травы.
Корпуса броненосцев подводных обглоданы чисто.
Стал под старость похож я на юного натуралиста:
Взгляда не оторвать, не поднять на ходу головы.

Чайка, глядя угрюмо, мне путь уступает. Она
Не боится почти – чуть отходит, но не улетает,
Красной меткой на клюве, как будто кровинкой, блистает:
Для чего я топчусь среди пищи, что мне не нужна?

После нас эволюция снова вернётся к тому,
Что в солёной воде копошилось и солью земною
Стать не пыжилось. Чайка, пожалуй, исчезнет со мною,
А вот краб приспособится – это по силам ему.

Чем хищнее и проще конечности в липкой броне,
Чем от радости дальше в головке испуганный студень,
Тем скорей их носитель окажется вновь неподсуден,
Тем скорей победителем выйдет в грядущей войне.

Тупиковая ветвь... Но какая красивая ветвь! –
С золотою лисой, красной белкой и гордым жирафом.
Суд отбора суров: никому не отделаться штрафом –
Кто по крови горяч, так уж выпало, должен сгореть.

Но пока оформляется в небе хрустальный закат,
Кулички устремляются стайкой за белой волною,
Да и я, управляем подобной спиралью двойною,
Не печалюсь, а просто шагаю, движению рад.

2019


         *   *   *

Люблю мучительный процесс
Прихода первых строчек:
Слова – кто по дрова, кто в лес,
Кто в глину, кто в песочек;

Ещё не ясно: почему,
Зачем, куда, откуда...
Потом пойму! А не пойму –
Печалиться не буду.

Терзает этот кавардак,
Где всё ещё неясно,
Но в страхе знаешь – будет так,
Как следует: прекрасно.

2019


              *   *   *

Прекрасная пора – перед закатом.
На шарике горбатом и покатом
Гуляю, не печалясь ни о чём,
В картину мира общую включён.

Ещё осталось время до захода,
Когда во тьму опустится природа.
Дела дневные кончены – шабаш.
Итоги их – примерно баш на баш.

Могло быть лучше, но и так - нормально.
По небу нитка туч диагонально
Протянута из левого угла.
Печали нет. А та, что есть – светла.

2019


              *   *   *

Когда трудно, хочется стать маленьким
И чтобы воскресли мама и папа
И сразу помолодели.
Мамина улыбка остановит любые слезы,
А папа поднимет меня и посадит на плечи,
Где совсем не страшно.

Перетаскав за жизнь на своих плечах
Кучу разных детей –
Весело размахивавших руками или вцеплявшихся в уши и волосы –
Я хорошо знаю, как боишься споткнуться,
Когда нечто живое и маленькое давит тебе на загривок.

А вот тогда, я на плечах у папы
Ничего не боялся,
Ни собак, ни мальчишек, ни Кощея, ни Бармалея.
Но нет... не совсем ничего,
Потому что уже тогда
Я догадывался, что даже папа
Не защитит от жизни.
Догадывался, но не хотел верить.

И до сих пор не хочу.

2019


              *   *   *

Зимой умереть – приятней, чем осенью или летом:
Итог последнего года сойдёт за общий итог.
Смешно мне думать об этом, но вовсе не думать об этом
Было б ещё смешнее, да я бы едва ли смог.

Раз смерть – это участь смертных и мне предстоит исчезнуть,
То более чем нормально загадывать наперёд,
К тому же, не отвертеться: то тот, то другой ровесник...
Короче, я выбрал зиму. Но не под Новый Год!

Нет, нет – немного попозже, когда уже ёлку снимут
И молодёжь уедет на лыжи на выходной.
Хватило бы только воли, чтоб встретить вечную зиму –
Близ дома, не в богадельне, подбить свой баланс земной.

2019


              *   *   *

Осень – время красоты и грязи,
Света и гниения вокруг.
Старость к ней близка до безобразья:
Эти сведенья – из первых рук.

Заступив за некую отметку,
Больше чтишь сомнительную связь,
К не внушающей надежды ветке
Черенком изъеденным крепясь.

Надоело мокнуть под дождём?
Падай, лист. Не хочешь? Подождём.

Между тьмой земли и тьмой небес –
Бес в ребро? Да нет, совсем не бес,
Разве что – обдолбанный святой,
Внешней накурившись пустотой…

И когда, ресурсы исчерпав,
Схлопнется последний капилляр,
Без свистков и выстрелов пиф-паф
Полетит и этот экземпляр –
Чтоб глубокомысленный дурак
Произнёс: всегда бывает так.

2019


 

СОРОК ПЕРВЫЙ ГОД ДО НАШЕЙ ЭРЫ

Брут проиграл. Второй Триумвират
Покуда сам с собой не сводит счёты.
Легионеры травят анекдоты.
Нигде уже всерьёз не говорят

О том, что просто власть и власть народа
Имеют что-то общее. Смешон –
И позабыт – казнённый Цицерон.
Власть принимает меры против сброда:

Кто куплен по дешёвке, кто убит.
Знать коротает дни в утехах милых.
На Форуме, как и на частных виллах,
Разумная умеренность царит.

Уставшая от войн, переворотов,
Со вздохом облегченья – Брут разбит! –
Италия налаживает быт.
И несколько веков ещё – до готов.

2019


          *   *   *

Времени неравномерный бег,
Мужества – кот наплакал.
Вспоминай! – командую сам себе, –
Всё вспоминай, собака.

Конечно, вольготней, когда в гурьбе.
Выводов – на два пальца.
Думать! – приказываю себе:
Думать, не отвлекаться.

Совесть ажурна, как абажур,
Стара и потёрта в придачу.
Сосредоточься! – себе твержу. –
Давай повторим задачу.

А ветер швыряет листву. Ноябрь.
Хмельна и придурковата,
Душа утверждает, что нет, не я
Хозяин ей, что диктата

Она не потерпит. «А ну-ка, брысь! –
Шиплю ей, – давай отсюда».
А себе приказываю: разберись!
Во всем разберись, паскуда.

Думай, думай... шепчу себе:
Вычерпаны рассрочки.
Времени неравномерный бег.
Надежда – у низшей точки.

2019


              *   *   *

«Бессонница. Гомер. Тугие паруса».
Какие паруса? Не растекайся в слове:
Совсем иную жизнь судьба тебе готовит –
Протри свои очки. Или открой глаза.

Не знаешь? Знаем – мы. Мы в будущем. У нас
На временной оси – железные зарубки,
Они не как стихи, не призрачны, не хрупки.
Прошла волна, прошла и в яму улеглась.

«И море, и Гомер…» Да ну, да неужели?
Ты размечтался так, как вправе только тот,
Кто сверстников своих легко переживёт
И в полусне умрёт потом в своей постели.

Сравнимую с собой – и более ни с кем! –
Жизнь нужно смаковать по малому кусочку,
Но в списке кораблей вымарывает строчку
Чернильный карандаш, дойдя до буквы «М».

2019


              *   *   *

А я остаюсь верен силлаботонике.
Остаюсь верен.
Остаюсь верен.
Силлаботонике.
Силлаботонике.
Ритм может жить свободно в любом размере.
Сильный ветер как будто топчется у закрытой двери,
Дёргая за ручку. В известной мере
Лучше всех понимаем жизнь именно мы, гипертоники.

Пока держусь. Не отпираю дверь. Канаю под консерватора.
Могу опуститься за тропик, но не пересекаю экватора.
Почему? Бог знает. Уменья вполне б хватило.
Но - не в калашный ряд. Признаю, что свиное рыло.
Провозвестника новшеств прогоняю как провокатора:
"Не мило!"

Нет, не стою на пути в доспехах, не противлюсь прогрессу,
Но, как когда-то - канон, сочиняя мессу
Чтили, чту чередованье ударных слогов.
Не приношу присяги и не даю зароков,
Но пока остаюсь верен силлаботонике.
Силлаботонике.
Дерзость историка ограничена почтеньем к хронике.
Это вовсе не кредо, это почти рефлекторно.
Дышать в привычной манере не страшно и не зазорно.

2019


              *   *   *

Нормальный цикл отчаянья и счастья,
Он в семьдесят такой же, как в семнадцать,
Но выдержать его куда трудней.
Сказал - и понял: вру! Немножко легче:
Пусть вены потеряли эластичность,
Но совесть много выиграла в ней.

2019


              *   *   *

Уже слетели листья в большинстве
С большого дуба за моим окном.
Под одеялом нежиться теплом
И думать мысль, и даже сразу две –
Какое счастье! Если, отстраня
Всё, погрузиться в тусклый зимний свет, –
Какое счастье, что несчастий нет
И впереди лежит пустыня дня.

2019


 

              *   *   *

Какая пустая, простая, осенняя красота!
Проснувшись, лежу, не читая, не думая ни черта.
Дождь проверяет крышу, клубятся остатки сна -
Но лучше вижу и слышу, чем в лучшие времена.

2019


              *   *   *

Зима — это холод, желание спрятаться в домик
Подобно улитке, желание спрятаться в ил
Подобно лягушке. Никто нам зимою не дорог.
Зима — это снег, под которым не видно могил.

А я ведь зачем-то любил эту пору, я помню,
Зачем-то бодрился, храбрился и лез на рожон,
Зачем-то на лыжах летел по какому-то полю,
Преследуя чьих-то, от бега зардевшихся, жён.

Какая тоска — вспоминать неразумную удаль,
Животный восторг, горячо бередивший виски,
Какая тоска!.. Ну, и ладушки, значит — не буду:
Достаточно поводов и без того — для тоски.

2019


              *   *   *

Выпал снег - и всё пошло по маслу,
Выправилось всё само собой,
Цэ квадрат, помноженный на массу,
Взвился кверху дымом над трубой.
Вроде - ерунда, и тем не менее
Мир царит, внутри меня и вне,
В силу равномерного скольжения
По свеженакатанной лыжне.

Климат наш - морской, и снег растает
Быстро - эта радость коротка.
Как синичка, жизнь перелетает,
Не давая вязнуть коготкам
Ни в беде, ни в счастье - в равной степени,
Выживая, может быть, с трудом,
Но зато - в живом великолепии,
Да, в великолепии живом.

Странное идёт соревнованье:
Ускоряя лыжи, я опять
Некое загадочное знанье
Пробую, как в юности, догнать;
Вот оно! - то далеко, то близенько
В снежную ныряет простыню.
Вероятно, я гонюсь за призраком.
Если повезёт, то догоню.

2019


        НА ПРОЩАНЬЕ

                                  А. А.

Поговорим о чём-нибудь. Но всё-таки не о том,
Что большинству птиц, клюющих зерно за твоим окном,
Предстоит пережить тебя. Лучше о том – как они прекрасны,
Как они взлетают, сначала падая вниз,
Как большие сигналят мелким: «Посторонись!»,
Как блестят их глаза, как легка и опасна жизнь…
Нет, твои усилья последние – не напрасны.

Поговорим о чём-нибудь. Как живой с живой.
В знак согласья кивни остриженной коротко головой.
Про прощанье у всех и всегда – малозначащие беседы.
Твои веки уже закрываются? Нет, постой,
Дай сказать, какой ты красива сейчас особенной красотой,
Бестелесной, уже почти совпадающей с той,
О которой вещают индусам их древние веды.

Поговорим о чём-нибудь. Это же так легко:
Вот туман два дня налипал, как подкисшее молоко,
А сегодня – солнце блестит. Ну ведь правда, клёво?
Вот на ветках снег – нарочитое рококо,
То есть, броско, изящно, но нестойко, не глубоко.
Это так легко…
Почему же я сказать не могу ни слова?

Что-то мямлю, конечно, обрубки стандартных фраз,
Никуда не годных. А ведь это – в последний раз.

Поцелую в щёку и на ухо прошепчу
Ровно то, что надо. Дублировать не хочу.

2019


        1 ЯНВАРЯ 2020 ГОДА

Безветренно. Тихо. Пустынно. Темно. И, заметь,
Почти промелькнул первый день невозможного года.
С одной стороны, впереди – только старость и смерть;
С другой стороны, есть ещё и задор, и охота.

Расчистилось небо. На поиск знакомой звезды
Выходят глаза, создающие видимость цели
Тяжёлому мозгу. А с жизнью своей нелады
И мелкие дрязги – смешны и давно надоели.

Да, что-то сумел я, но большею частью – не смог.
Пусть сердце бунтует – уже досконально известно:
Нам легче понять мировой беспощадный поток,
Чем в нём углядеть для себя надлежащее место.

2020


               ДТП

Погибли, врезавшись во что-то –
Вдвоём, удачно, без мучений.

А началось – с пол-оборота:
Он, как она считала, гений;
Она, как он считал помпезно,
Сама душа живой природы...
Но вскорости разверзлась бездна:
Работа, спешка, траты, роды,
Соседи, родственники, ревность,
Вдруг – как обвал – различье взглядов,
Упругость в голосе железном,
Притворный жар и холод адов.

Ругались, злились, бились в стену,
Лёд становился слишком тонок,
И разошлись бы – несомненно,
Вздохнули б легче. Но: ребёнок.

Обвыкли, сжались и смирились,
Сжились. Не звери же, а люди.
Додумались, договорились...
Две жидкости в одном сосуде.

День был холодный – как хрустальный.
Вниз бросил первую лопату
Ребёнок, выросший нормальным,
Но молчаливым, мрачноватым.

Вот жизнь: не праздник и не зона,
Её вода, песок и пена –
От свадебного Мендельсона
До похоронного Шопена.

2020


     НА ВИСЕЛИЦУ

На казнь везли их на телеге.
Плевали, целились в глаза:
Забыли, что ли, печенеги,
Что убивать людей нельзя?

Царя ж, помазанника Божья!..
Как только поднялась рука?!
В стране сплошного бездорожья
Брусчатка Питера – гладка.

Народ плевал не по приказу.
К подобной встрече не готов,
Желябов думал: «Эти б – сразу,
Без разбирательств и судов».

И баржей медленной на пристань
Плыла телега, не тряслась.
Народ не любит террористов,
Когда они ещё не власть.

2020


           *   *   *

Предчувствие чудесной перемены,
Как люди говорили в старину,
Небрежно-вопросительным «Да ну?»
Почти что сводится к обыкновенной
Беспочвенной фантазии. Смешно.
Синичья суета – в древесной кроне.
И может больно уколоть, до крови,
Забытое давно веретено.
Вертеп теперь зовётся рестораном,
Простой дизайн вернулся в обиход,
И водка, щедро налитая, ждёт
В стакане дорогом, двадцатигранном:
Когда же наконец придёт пора?
Диапроектор отъезжает глубже,
А с ним и время. Подсыхают лужи,
Ждут бар своих на козлах кучера,
Стоит у входа в зал жандарм надменный,
Ремесленники пьют вприкуску чай.
Растёт, забыв о фактах, невзначай,
Предчувствие чудесной перемены.

2020


           *   *   *

Жизнь состоит из множества событий,
Десятков главных, сотен мелких нитей
И тысяч тех, которые – пунктир.
Мы ткём её ногами и руками
И в ткань её себя вплетаем сами,
Своим узором дополняя мир.

Летят снежинки вопреки прогнозу,
Возникший ритм преображает прозу,
Сигналы рифм подобны позывным.
Пока ещё без замысла и плана
Приходят эти импульсы спонтанно,
Сам ужас смерти кажется смешным.

Лети, снежок, земли не достигая.
Какая нынче странная, какая
Нелепая погода в феврале!
Чужой, как платье, сшитое на вырост,
Готовится к прыжку коронавирус,
Но снег идёт и мокро на земле.

Куда все подевались – те, что были
И умерли? Подобно снежной пыли
Исчезли тихо в воздухе пустом?
Спешит рука, торопится с подбором
Слов, неизбежных в ремесле, в котором
Поди пойми: о том ты, не о том?

Да это – что скрывать! – не так и важно:
Всегда по делу, если не продажно,
Всегда по сути, если без помех.
Всё то, что не от дьявола – от Бога,
Как жизнь, которой не бывает много,
Как снег, который падает на всех.

2020


<= На основную страницу