<= На основную страницу
<= Семейные истории
|
СНЕЖОК, СЫН МУХИ Этот член семьи появился в доме благодаря мне - и задолго до того, как я женился.Муха, его мать, была маленькой, чёрной, добродушной и могла сойти за лабрадора в масштабе 1:4. В графе «отец» - прочерк. Когда Муха принесла счастливым хозяевам – друзьям нашей семьи – приличный выводок щенят, те повели активную кампанию особачивания знакомых. В моём случак предложение определило спрос. Почему родители проявили либерализм? Во-первых, они часто проявляли либерализм (за что им – с большим запозданием – глубокий поклон). Во-вторых, я пошёл на военную хитрость, сначала завербовав себе союзника. Убедить семилетнюю сестрёнку в том, что нам нужна собачка, особого труда не составило. Почему Аркадий допустил? Не знаю, могу лишь гадать. То был год, когда умерла Рахиль, ему, наверное, было одиноко. И он к тому времени уже не чувствовал себя таким полновластным хозяином в доме. Щенок был белым, с едва заметной рыжиной на спине. Не помню, кто предложил назвать его Снежком, но это имя всем понравилось и сразу прижилось. В отличие от многих других собак, которых потом называют по-разному, Снежка всегда величали только по имени, никаких ласкательных прозвищ я не припомню. Правда, рост пёсика сопровождался весьма быстрым потемнением и пожелтением шерсти, которое продолжалось и почти всю его взрослую собачью жизнь, так что со временем наш Снежок больше стал напоминать не свежевыпавший белый снег, а мартовский снег на тротуаре, обильно посыпанный песком. Насколько полней и богаче была жизнь советской собаки в те времена, чем та собачья жизнь, которую я наблюдаю сегодня в Америке! Я имею в виду, конечно, счастливую собаку, имевшую хозяев и жившую в квартире, а не бездомную или сторожевую, сидящую на цепи. У нас для Снежка был и ошейник, и поводок, но использовались они крайне редко. Основную часть времени Снежок проводил во дворе, то есть, это только так говорилось «во дворе», а на самом деле он, поев поутру, требовательно взгавкивал у входной двери, и, когда его выпускали, уносился куда-то на весь день. Появлялся он обычно к вечеру, «усталый и довольный», и таким же – если не более – требовательным лаем извещал о своём приходе. Иногда он пропадал до поздней ночи, и тогда всем видом давал понять, что он понимает свою вину и будет теперь всегда появляться вовремя. Именно такой режим, а не две получасовые прогулки на поводке, считался тогда нормой – во всяком случае для маленьких и не особо ценновысокопородных собак. Щенком Снежок был красив и правильно сложён – с точки зрения человеческих критериев собачьей красоты, но потом гармония нарушилась. Он вырос слишком длинным и толстым для своих коротких лапок, голова оказалась не совсем пропорциональна телу, хвостик тонковат. О потере горностаевой белизны я уже говорил. Нет, нам он нравился по-прежнему, мы никаких недостатков не замечали. Но теперь, по старым фотографиям, можно судить более или менее объективно, что я и делаю в данный момент. Впрочем, всё это относится лишь к человеческим оценкам собачьей внешности – судя по успехам Снежка у представительниц прекрасного собачьего пола, в просторечии именуемых суками, он был настоящим красавцем. Вокруг нашего дома всё чаще пробегали материальные свидетельства его привлекательности: внешность отца передавалась детям, которые так же виляли тонковатыми хвостиками. Одну из его подруг мы хорошо знали: иссиня-чёрная собака по кличке Цыганка примерно вдвое большего роста, чем Снежок, принадлежала не одному хозяину, а целому коллективу – гаражу детской больницы. Условия у неё были похуже, чем у Снежка: жила она в будке, зимой ей, наверняка приходилось помёрзнуть. Но она отогревалась днём в гараже, и, судя по всему, кормили её шофёры неплохо. Снежку там тоже иногда перепадала косточка-другая, к нему относились как к зятю. Цыганка родила от него по крайней мере два щенячьих выводка. Для пса, он был чрезвычайно заботливым отцом: навещал мать своих детей, даже когда прямого интереса к ней у него не могло возникнуть, а самих детей обнюхивал и даже облизывал. Они быстро становились больше отца, а потом куда-то девались. Я не думаю, что шофёры их убивали, но понятия не имею, куда они их пристраивали. Донжуанские походы нашего альфа-самца не ограничивались близкими окрестностями дома. Знакомые видели его то на Замостье, то на Хмельницком шоссе. Видимо, старания распространить свой генотип не всегда были безопасными: Снежок нередко возвращался покусанным или побитым, отлёживался, иногда немного даже скулил от боли. Но зализав раны, снова брался за своё. Папины попытки победить инстинкт продолжения рода наказанием и внушением не увенчивались успехом. И при этом Снежок был домашней собакой, очень домашней! Не могу объяснить, как ему удавалось совмещать образы бесшабашного гуляки и примерного семьянина. Впрочем, я и не про всех своих знакомых из гуманоидной популяции это понимаю. Но я так хорошо вижу Снежка гуляющим с нами по лесу и льнущим к нашим ногам, чуть ли не путающимся под ногами. И посапывающим у печки, потом поднимающим морду, сонно оглядывающим комнату и снова роняющим морду на лапы. И оголтело, с каким-то даже остервенением вылизывающим папину руку. И особенным, возмущённым коротким лаем возвещающим об отсутствии воды в мисочке. Снежок, вообще, надо честно сказать, любил полаять. Он считал своим долгом предупредить нас о всех проходящих мимо дверей квартиры, - особенно ночью, когда приличным людям полагается спать, а не топтаться у чужих дверей. А так как мы жили на первом этаже, то лаять ему приходилось часто. Думаю задним числом, что в нашем подъезде жили люди с ангельскими характерами. Если внешние характеристики Снежка могли вызвать не самую восторженную реакцию, то с его интеллектуальными качествами всё было в полном порядке. Снежок был умён, даже очень умён. Он многое понимал в разговоре людей, особенно если разговор мог нести какую-либо опасность для него. Снежок терпеть не мог водных процедур; надо сказать, не без основания. Мыли его варварски, как я – приходится в очередной раз повторить – теперь понимаю: хозяйственным мылом, напрочь смывающим с кожи необходимый собаке жировой покров (в любой жизни есть свои неприятные стороны, что поделаешь). Так вот, когда пёс понимал, что его хотят помыть, он исчезал. В большинстве случаев ему удавалось ускользнуть на улицу – несколько раз летом он выпрыгивал в окно, на что в обычной ситуации ни за что не решился бы: и высоко, и запрещается. Когда убежать не удавалось, он забивался в щель за тахтой. Долго и неинтересно объяснять – почему, но мебель стояла так, что вытащить его оттуда оказывалось практически невозможно. Никакие приказы не работали – хотя в иных случаях он неплохо подчинялся. Но самое интересное – как он понимал, что его хотят купать. Родители старались сделать всю подготовку к купанью как можно более незаметной. Мама вроде бы делала на кухне и в ванной то, что она обычно там делала – хозяйничала. Как Снежок, не выходя из комнаты понимал, что вода наливается для его мытья, а не для стирки или мытья посуды? Загадка. А уж если кто-то произносил слова «купать» или «Снежок грязен», или «где его мыло?» - он тут же бросался либо к дверям, либо к окну, либо за тахту. Позже папа устроил из этой способности собаки аттракцион для гостей. Объяснив им, что должно произойти, он произносил негромко что-либо совершенно не содержащее «ключевых слов» бытового характера, например спрашивал: «Не пришла ли пора подвергнуть млекопитающее очистительному омовенью?» Спокойно спавший или добродушно повиливавший гостям до этой фразы Снежок вскакивал как ошарашенный и исчезал за тахтой. Теперь – о грустном. Несколько раз Снежок исчезал надолго. То ли его кто-то крал, то ли собаколовы («гыцели» как их называли в Виннице) ловили, то ли ещё что-то, не знаю. Один раз он отсутствовал чуть ли не две недели – и явился с куском верёвки на шее. А потом – ему было уже 10 лет – исчез и уже не появился. Это случилось, когда сестра поступала в университет, мама поехала с ней, я уже не жил в Виннице - дома оставались только папа и Аркадий. Папе пришлось не только в одиночку переживать пропажу собаки и свою беспомощность что-либо сделать, но ещё и обманывать маму и сестру. Говорить им правду он не хотел, боялся, что это помешает сдаче экзаменов, совсем нагло врать тоже, поэтому он говорил, что Снежок болеет, что ветеринар не понимает, что за болезнь – и тому подобное... 2014
|