<= На основную страницу
<= Семейные истории
|
ЖЕНА ДЛЯ СОЛОМОНА Ещё одна история, связанная с прадедом по материнской линии, Яковом Алукером. (У меня, как и у большинства людей, было четыре прадеда, но поскольку я ничего не знаю об отцах моих дедов, то для меня естественно говорить о прадеде со стороны матери и о прадеде со стороны отца).Из сыновей Якова больше всего походил на отца Соломон. Не внешне, но складом ума и характером. Он тоже отличался тихим поведением, задумчивостью, внешней мягкостью. И, возможно, был любимцем отца. В какой-то момент Соломон, уже достаточно взрослый и самостоятельный человек, влюбился и захотел жениться. Его избранница, Поля, была очень красивой девушкой, из семьи не слишком бедной и не слишком богатой, моложе Соломона, но уже достаточно взрослая. Существовали две серьёзные помехи для брака. Во-первых, у Поли был брат-выкрест, позор по тем временам. Во-вторых, старшая сестра Поли умерла от туберкулёза. В общем, и Яков, и моя прабабушка были против. Особенно прабабушка. Она беспокоилась, что Поля заболеет, как её сестра, умрёт, и Соломон останется без жены и с малыми детьми на руках. Видимо, опасаясь, что Яков по добросердечию и из особого отношения к Соломону, даст разрешение, она активно вела среди мужа разъяснительную работу. Яков вздыхал, отрицательно качал головой и кивал. Не знаю, как у него это получалось одновременно, но так мне рассказывали. Соломон был не из тех, кто женился бы без отцовского разрешения. И он знал, что разрешения не получит. Поэтому он решил и не спрашивать. Время шло, а Соломон не шёл к отцу для разговора. И, как потом, много лет спустя, рассказывала моей маме его сестра Рахиль, сох. Он стал ещё тише и почти не разговаривал (дома, конечно; на работе – он был адвокатом – ему приходилось говорить много). И тогда случилось чудо. Сердце матери не выдержало – и прабабушка вдруг решила, что Соломон может жениться на Поле. Пусть лучше потом останется один с малыми детьми на руках, лишь бы не сох так сейчас. Но подсказывать Якову прямо противоположное тому, что она так долго ему внушала, прабабушка не решилась. Вместо этого она начала объяснять Соломону, как ему надо себя вести и что говорить отцу, чтобы тот дал разрешение. Она как бы надиктовывала Соломону защитительную речь, которую ему предстояло произнести перед Яковом. Соломон, будучи похож на отца, вздыхал и кивал. Одновременно прабабушка начала новую разъяснительную кампанию среди мужа: так не может продолжаться, Соломон сохнет, позови его к себе поговори. Яков послушал раз, послушал другой, покачал отрицательно головой, а потом сказал: «Пусть придёт.» Надо понимать, что всё это происходило не в Версальском дворце, а в небольшом доме, и идти Соломону к отцу нужно было ровно три шага. Когда Соломон вошёл к отцу, прабабушка (уже в духе Версаля) пристроилась подслушивать у дверей. К её удивлению, она ничего не слышала. Соломон не произносил заготовленную речь. И отец, и сын молчали. Прабабушка, не в силах больше терпеть, слегка приоткрыла дверь и стала подглядывать. Яков и Соломон сидели друг напротив друга и по очереди вздыхали. Наконец Яков спросил: «Что ты будешь делать, если я не разрешу?» Соломон ответил: «Ничего.» Они снова повздыхали по очереди и Яков спросил: «Ты её очень любишь?» Соломон ответил: «Да.» Яков долго сидел и отрицательно качал головой – сначала не очень определённо, а потом всё более энергично. Соломон встал и сказал: «Я пойду.» Яков показал ему жестом – сиди. И продолжал энергично качать головой из стороны в сторону. Потом надел очки и подвёл итог: «Ну тогда женись. Вот теперь – иди.» Поля оказалась хорошей женой для Соломона. Она заботилась о нём и, не отличаясь особым кругозором, скорее чувствовала, чем знала, что он – человек с широким кругозором. Непрактичность мужа казалась ей не недостатком, а особым достоинством. Она родила ему сына, призванного в самом начале войны и вскоре погибшего, и дочь, на похороны которой мы с сестрой ездили уже в Нью-Йорк. Поля оказалась гораздо здоровей не только своей бедной старшей сестры, но и Соломона, пережив его почти на полвека. Она немного не дотянула до ста. О её брате-выкресте я ничего не знаю. Интересно, о чём думал Яков, когда он энергично качал головой из стороны в сторону? Увы, этого прабабушка подсмотреть не смогла. Кстати, прабабушку звали Фридой, но в одном из официальных документов (свидетельстве о рождении Рахили) она названа Фрейдой. И её поведение в этой истории действительно выглядит несколько фрейдистским, разве нет? 2014
|